В краю затертых слов, избитых истин,
Где мечется унылая толпа,
Есть вечно бодрый Ваня Охлобыстин –
Сплав байкера, артиста и попа.

Стремительно, как дым, преобразуясь,
Сто раз меняя форму, как вода,
Все тот же он – расчетливый безумец,
Без удержу, без цели и стыда.

Следя поток его преображений,
Не понимая, где надрыв, где стеб, –
Я думаю, он чисто русский гений
(И, между нами, чисто русский поп).

Мне нравится, клянусь, его свобода.
Он потому, боюсь, и стал попом,
Что ждал от этой должности прихода –
И, в общем, не раскаялся потом.

Среди его сменяющихся ликов –
Хмельных и трезвых, радостных и не –
Терзающий интернов доктор Быков
Особенно понравился стране.

И я горжусь – мне кажется, по праву, –
Что Ванин обаятельный оскал
На родине заслуженную славу
Лишь с этою фамилией снискал.

Теперь он заявил публично, братцы,
Что с кем-то из тандема наряду
Он в президенты думает избраться
В пугающем двенадцатом году.

Когда мне сообщила это «Лента»,
Я осознал – и даже крикнул вслух, –
Что я хочу такого президента
Сильней, чем наших вместе взятых двух!

Стремленье к высшей власти неподсудно.
Абсурда и сейчас не занимать.
При Ване тоже будет все абсурдно,
Но весело хотя б, едрена мать!

Вперед, Иван! Дойдем до охрененья,
А то уж так безрадостно, хоть плачь.
И пусть министром здравоохраненья
На это время станет Кисегач.

Дмитрий Быков[i][/i][i][/i]